Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла - Страница 21

К оглавлению

— Ни разу с тех самых пор. Ты не слышала никаких новостей оттуда?

Она покачала головой:

— Ни словечка, сэр. Я никому не писала, да и мне тоже никто не пишет.

— И ничего не прояснилось касательно бедняжки Джейн Кросс. Все так и остается тайной.

— Да, так и останется, — тихо проронила она.

— Возможно. А знаешь, что думал молочник Оуэн?

Последние фразы она произносила, опустив глаза, вертя в руках поднос. Теперь же она быстро вскинула голову.

— Оуэн считал, что ты можешь пролить свет на эту загадочную историю. Так он сказал мне.

— Оуэн и мне любезно поведал об этом перед моим отъездом, — ответила она, помолчав. — Он ошибается, сэр, но пусть себе думает что хочет. А он… он по-прежнему живет в Солтуотере?

— Нет, насколько мне известно. То письмо, которое заполучили слуги, было адресовано Оуэну. А что…

— Мне бы не хотелось говорить о том письме, мистер Джонни, мои личные дела касаются только меня. — И она пулей выскочила из комнаты.

Если бы мне сказали, что за время моего короткого пребывания в Лондоне я найду разгадку таинственного происшествия, приключившегося в доме номер семь, я вряд ли бы в это поверил. Однако именно так все и вышло.

Не доводилось ли вам замечать, что все события в жизни связаны между собой, как если бы все они, от начала и до конца, были соединены единой нитью? Иногда кажется, что нить эта утеряна, спрятана, оборвана — и вместе с ней утрачена сама суть вещей, которые она связывала. Но вдруг маленький кончик ее показывается тогда, когда того меньше всего ожидаешь. Хватаешь его, и глядь — у тебя уже в руке целый моток, и то, что считалось навеки утраченным, снова оживает перед тобой, постепенно разматываясь. Больше года мы не слышали ни единого слова о трагедии в Солтуотере. Нить событий была сокрыта от нас. И вот в доме мисс Дивин нить повела нас дальше — тому причиной стал вспыльчивый нрав Матильды и письмо, которое она писала Томасу Оуэну. И за то время, пока я гостил у мисс Дивин, нам довелось увидеть, как эта нить привела к развязке событий.

Я уже упоминал в своих прошлых записках, что был любимчиком мисс Дивин. Однажды, собираясь за покупками, она попросила меня сопровождать ее вместо мисс Каттлдон, отчего выражение лица отвергнутой дамы сделалось еще более кислым И вот мы отправились по магазинам.

— Мы поедем за шелком на Риджент-стрит, мисс Дивин?

— Не сегодня, Джонни. У нас тут неподалеку есть превосходные магазины. Надо же помогать соседям.

Миновав несколько извилистых проулков, экипаж остановился примерно в миле от дома мисс Дивин — перед лавкой торговца тканями, которая располагалась среди множества других магазинчиков. Джордж спустился и открыл дверцу экипажа.

— Ну, Джонни, а чем ты займешься? — спросила мисс Дивин. — Думаю, я не менее получаса буду разглядывать шелка и коленкор, однако мне не хотелось бы подвергать тебя этому испытанию. Может, подождешь в карете или прогуляешься?

— Я поброжу тут, — сказал я, — и присоединюсь к вам, когда мне наскучит это занятие. Мне нравится разглядывать витрины. — Мне и вправду это нравилось.

По соседству с лавкой торговца тканями находилась лавка гравера и золотых дел мастера. В витрине у него были выставлены несколько недурных картин — по крайней мере, мне они показались весьма недурными. С этого-то магазина я и решил начать.

— Доброго дня, сэр, как поживаете? Надеюсь, вы меня помните? — С этими словами ко мне обратился юноша, стоявший у соседней лавки, неподалеку от меня. Я быстро повернулся к нему и сразу же узнал его. Передо мной стоял молочник Оуэн.

Мы обменялись приветствиями, и я вошел в его лавку. Это было большое помещение, повсюду стояли бидоны для молока и прочие предметы, необходимые для молочного дела. Витрина была премило украшена мхом и папоротником, в ней стояли чаша с золотыми и серебряными рыбками, миниатюрный фонтанчик и плетеная корзинка со свежими яйцами. Над дверью красовалось его собственное имя — Томас Оуэн.

— Вы здесь живете, Оуэн?

— Да, сэр.

— Но отчего же вы покинули Солтуотер?

— Люди стали косо на меня поглядывать, мастер Джонни. Между собой они решили, что я виновен в том ужасном происшествии в номере седьмом. Пару раз уличные мальчишки улюлюкали и кричали мне вслед, спрашивая, что я сделал с Джейн Кросс. Матушка моя не могла этого вынести, поэтому мы продали наше дело в Солтуотере и купили этот магазин. То была для нас перемена к лучшему, клиентов у нас много и с каждым днем становится все больше.

— Я весьма рад это слышать.

— Поначалу матушка не выносила Лондон, тосковала по сельскому воздуху и зеленым полям, но теперь немного пообвыклась. Быть может, вскоре ей представится возможность снова вернуться в родной Уэльс и остаться там, если она того пожелает.

— То есть, как я понимаю, Оуэн, вы собрались жениться?

Он рассмеялся и кивнул.

— Вы ведь пожелаете нам счастья, сэр? Моя избранница — единственная дочь бакалейщика, его лавка тут по соседству.

— От всей души, Оуэн. Вам не удалось ничего более разузнать о том таинственном происшествии?

— В Солтуотере? Нет, сэр, ничего, что непосредственно касалось бы этого дела. Так, слухи, намеки.

— Вы по-прежнему подозреваете, что Матильда могла бы рассказать нам правду, если б того захотела?

— И даже более того, сэр.

Его слова прозвучали со странной многозначительностью. В руках Оуэн держал небольшую веточку папоротника. Склонив над нею свое открытое, умное лицо, он изучал эту веточку так, будто бы хотел рассмотреть каждый листик на ней.