Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла - Страница 123

123

— Не стоит извиняться, вы просто исполняли свой долг. Скажите, как долго вы уже на посту?

— С пяти часов. Я обычно дежурю по ночам, сэр.

— Ясно. Вы довольны условиями?

— Да, спасибо, сэр, — ответил семафорщик. Он явно решил, что заместитель начальника с командой инженеров приехали с инспекцией.

— Во времянке есть кто-нибудь?

— Нет, сэр.

Миллс направился к дверям. Семафорщик внезапно побледнел и преградил ему путь:

— Там… туда нельзя, сэр! Хазелл рассмеялся:

— Все ясно, — сказал он. — Я был прав. Не дайте ему уйти!

Семафорщик бросился бежать, но Хазелл с полицейским схватили его, и через несколько секунд на нем уже были наручники. Затем они распахнули дверь. В углу комнаты, связанный, с кляпом во рту, лежал Горацио Карр-Матерс. Уингрэйв радостно вскрикнул и, достав перочинный ножик, собрался было перерезать веревки, но Хазелл остановил его:

— Секундочку, я хочу посмотреть, как они его связали. Так. Оригинально: толстая веревка охватывает тело под мышками, другая связывает колени, и их соединяет еще одна слабо затянутая веревка. Руки связаны за спиной. Что ж, давайте выручать несчастного юношу из беды. Так-то лучше. Как ты себя чувствуешь?

— Все тело затекло ужасно, но ничего не болит, — ответил Горацио. — Сэр, — обратился он к Уингрэйву, — я так рад, что вы пришли! Как вы узнали, что я здесь?

— Вопрос в том, как ты сюда попал. Мистер Хазелл, кажется, знает, каким образом ты исчез из поезда, но для меня это до сих пор загадка.

— Приди вы на полчаса позже, вы бы не нашли его здесь, — пробурчал семафорщик, глядя на свои наручники, — это они виноваты, те, что меня наняли.

— Вот оно что, — протянул Хазелл. — Ты, мальчик, потом нам расскажешь, как все произошло. А пока, мистер Мил л с, нужно устроить западню.

Через пять минут все было готово. Троих землекопов сняли с работ и дали им указания: один остался снаружи заменять семафорщика, другой притаился во времянке, третий отправился в полицию за подкреплением.

— Как ваши сообщники будут добираться сюда? — спросил Хазелл у связанного семафорщика.

— Поездом Лондон-Рокхэмпстед на северо-восток, а дальше автомобилем миль десять.

— Хорошо. Значит, скоро они будут здесь, — заключил Хазелл, хрустя печеньем и запивая его молоком, после чего, к изумлению присутствующих, сосредоточенно проделал «упражнение для пищеварения».

Некоторое время спустя послышался скрип колес. Землекоп, поставленный снаружи, сказал хриплым голосом:

— Мальчишка внутри.

Но внутри оказался не только мальчишка, и через час все трое злоумышленников были надежно заперты в лонгмурской тюрьме.

— Мне было очень страшно, — рассказывал Горацио Карр-Матерс. — Я вышел в коридор и стал смотреть по сторонам, как вдруг кто-то схватил меня за воротник и зажал мне рот Я пытался брыкаться и кричать, но все без толку. Меня затащили в купе и вставили в рот кляп. Такие гады! По том мне связали руки и ноги и открыли окно. Я здорово струхнул — по думал, что меня выбросят в него. Но один из этих сказал, чтобы я не рас пускал сопли: мне ничего не сделают Затем меня спустили за окно на веревке, которую крепко привязали к ручке двери. Это было жутко! Я висел весь скрюченный, в спину упиралась ступенька, а поезд мчался как сумасшедший. Меня мутило, пришлось закрыть глаза. Кажется, я провисел так лет сто.

— Так и есть. Вы обыскали поезд только изнутри, — сказал Торп Хазелл Уингрэйву. — Я догадывался что мальчик все это время был где-то снаружи, но никак не мог понять, где именно. А они хитро придумали!

— А потом, — продолжал Горацио, — я услышал, как окно открывается Взглянул вверх и увидел, как один из них отвязывает веревку от дверной ручки — поезд как раз замедлил ход. Потом он высунулся из окна, придерживая меня одной рукой. Кошмар! Теперь я висел ниже ступеньки. Тут поезд почти остановился, и кто-то обхватил меня за пояс. Я ненадолго потерял сознание, а после обнаружил, что лежу в этой будке.

— Да, мистер Хазелл, — сказал Миллс, вы были абсолютно правы, и мы все вам безмерно благодарны.

— Это была всего лишь догадка, — сказал Хазелл. — Я предположил, что мальчика просто-напросто похитили; вопрос состоял в том, как его забрали из поезда, не причинив особых повреждений. Было очевидно, что это случилось до прибытия в Лондон. Отсюда следовал только один вывод: семафорщик был заодно с преступниками, иначе его присутствие сорвало бы весь план. Я рад, что смог быть вам полезным. Очень интересное дело, расследование доставило мне истинное удовольствие.

Через несколько дней сам мистер Карр-Матерс явился поблагодарить Хазелла:

— Мне бы хотелось выразить свою благодарность чем-то существенным. Я понимаю, вы — не обычный детектив, но если бы я мог что-нибудь сделать для вас…

— Да, две вещи.

— Только скажите какие.

— Было бы очень жаль, если бы изза этого происшествия пострадали мистер Уингрэйв или доктор Спринг.

— Хорошо, мистер Хазелл. Оба они отчасти виноваты, но я прослежу, чтобы репутация доктора Спринга не пострадала и чтобы Уингрэйв не понес наказания.

— Спасибо.

— Вы говорили, что я могу сделать для вас что-то еще.

— Да. Месяц назад на распродаже у Данна вы купили два экземпляра «Нового путеводителя по Бату» первого издания. Если вы готовы расстаться с одним из них, то…

— Можете не продолжать, мистер Хазелл. Я с удовольствием подарю вам экземпляр для вашей коллекции.

Лицо Хазелла окаменело.

— Вы меня неправильно поняли, — возразил он ледяным тоном. — Я хотел сказать, что, если вы готовы расстаться с одним экземпляром, я выпишу вам чек.

123